Это был наверное самый любимый актёрский дуэт советского кино. Анатолий Папанов и Андрей Миронов. Они были абсолютно разные и соединились в актерский дуэт благодаря давно открытому единству противоположностей. Один помоложе, другой постарше, один поинтеллигентнее, другой попроще, один потомственный артист, у которого сразу все складывалось исключительно хорошо, другой — сын мамы, которая была "модисткой и шила гладью" и папы с одиозной профессией "завскладом", актер, у которого долгие годы ничего не складывалось ни в театре, ни в кино.
Открытием этого дуэта мы обязаны, пожалуй, Эльдару Рязанову. Хотя Андрей Миронов и Анатолий Папанов работали в одном театре — Московском театре сатиры у Валентина Плучека, именно на экране их впервые восприняли единым целым. Дима Семицветов и его тесть — отставник Сокол-Кружкин явились к нам в "Берегись автомобиля", и мы их запомнили очень хорошо, несмотря на другой мощный актерский дуэт — Иннокентия Смоктуновского и Олега Ефремова. Роль Димы Семицветова, по воспоминаниям режиссера Рязанова, была выписана писателем Рязановым слабовато. Нужен был актер, который ее досочинит, доиграет, обогатит своим "я". "Я" молодого Миронова оказалось стопроцентным попаданием. Дима получился абсолютно обаятельным жуликом, его как-то и осуждать не хотелось. Тут сложилось все — конечно, Миронов не приторговывал "Грюндиками", но джаз обожал самозабвенно и именно в тот период — ирония судьбы — приобрел свой первый автомобиль, который был для него заветнейшей мечтой. Он холил и лелеял свою машину не меньше, чем на экране. А Анатолий Папанов, добывший свою первую "Волгу" в уже очень зрелом возрасте, едва не вылетел из "Берегись автомобиля". Вдруг вокруг да около съемочной группы пошли разговоры, что артист нарушает актерский ансамбль, играет в более плакатной, гротесковой манере, чем другие. По этому поводу устраивали даже совещания, слегка напоминавшие судилища. Но Рязанову хватило ума не отдать артиста и крикнуть во весь голос: "Свободу Анатолию Папанову!". Примерно так, как сам Папанов кричал в фильме: "Свободу Юрию Деточкину!"
Леониду Гайдаю судьба поистине бриллиантовой рукой преподнесла эту пару на блюдечке с голубой каемочкой, когда они входили в зенит своей популярности.
Папанов уже сыграл генерала Серпилина в "Живых и мертвых", а Миронов параллельно с Геной Козодоевым становился неповторимым Фигаро в костюме из маленьких зеркал, пускающих в зал солнечные зайчики. Сейчас даже странно и смешно вспоминать, что Гайдай видел в ролях Лелика и Геши привычных представителей своей команды — Михаила Пуговкина и Георгия Вицина. Миронова после "Бриллиантовой руки" страна стала носить на руках. На гастролях Театра сатиры в Ленинграде толпы зрителей преграждали путь машине Андрея Миронова и скандировали: "Крокодил не ловится, не растет кокос! Миронов, мы тебя любим!". Остров невезения оказался островом полного и абсолютного везения. Анатолий Папанов ходил теперь среди бела дня в берете, болоньевом плаще и темных очках, чтобы не приставали поклонники. Кажется, к тому времени актер уже не пил тяжело и с размахом, как раньше, ограничивал себя на многочисленных творческих и нетворческих встречах боржоми и боролся, причем безуспешно, с волчьей славой реплики "Ну, погоди!". В "Бриллиантовой руке" Миронов впервые спел на экране. Успех абсолютный. Оказывается, песне "Остров невезения" не находилось места в фильме, ее считали вставным номером. Это и получился вставной номер, но какой! Толичу, как называли Папанова в театре, конечно, тоже хотелось петь на экране, что он потихоньку и делал. В "Бриллиантовой руке", например, неподражаемо исполнил: "Я встретил вас, и усе былое…" и "Летять утки".
